Хот-Фест (и не только Хот), часть 2

[lilidiary]

В общем, никуда вы от этого не денетесь.
У меня снова накопилась порция драбблов на разные фесты, и придется их выкладывать сейчас, раз вы упорно не комментите мою деньучительскую АУшку.

Заявка: Weiss Kreuz. Ая (Ран) Фудзимия | Кен Хидака. "Ая, зачем ты разрубил мой мяч?!"
Ссылка: K-96
Количество слов: 172

Между нами говоря, исполнение просто отстойное, потому что уже в самой заявке был полный ООС. Просто хотелось добить поскорее круг. Заказчик даже не пришел это забирать.)

Когда ненависть застилает глаза, Ая не видит ничего вокруг. Не хочет воспринимать ничего вокруг. Даже не пытается воспринять ничего вокруг.
Это так странно: у обычно спокойного Аи бывают минуты абсолютного безумия. Да и что там минуты – секунды. Но в эти секунды проживаются жизни. В эти секунды уничтожаются жизни.
«Такатори, умри. Умри. Умри. Умри. Умри».
Ярости нет, есть только размеренность, механические и точные движения убийцы. Взмах – удар. Удар – смерть. Тренировка? Здесь оттачивается даже не мастерство удара, а мастерство убийства.
«Умри».
Десятки воображаемых Такатори разлетаются на клочки.
И в этот момент – как с другого конца света – раздается голос:
- Ая, зачем ты разрубил мой мяч?!
- Не уйдешь с дороги – и тебя разрублю, - говорит Ая, не открывая глаз.
- Что?.. – в смятении переспрашивает Кен.
Ая вздрагивает, смотрит на него. Взгляд у Абиссинца при этом – будто спросонья.
- Кен?.. Прости, не заметил тебя.
Он убирает катану – и выглядит так, словно и в самом деле ничего не произошло.
И, в общем-то, именно поэтому так же – словно всё действительно в порядке – приходится вести себя и Кену.

Заявка: ПрожекторПерисХилтон. Иван Ургант | Хью Джекман. «I understood nothing»
Ссылка: K-80
Количество слов: 266

Я: Я выполнил стремную заявку на Хот-Фест. - Айзава: По-моему, самой стремной там была заявка по ПрожекторПерисХилтон. - Я:

Шоу подошло к концу, участники облегченно вздыхают, причем сложно сказать, кто сейчас рад больше: ведущие или гость, выглядевший – когда камера была направлена не на него – несколько неуверенно. Сказать по чести, примерно так он себя и чувствует: как психически нормальный человек в дурдоме. Или как псих среди душевно здоровых. Или как человек X среди простых смертных. Или как... как Хью Джекман рядом с четверкой малоизвестных шоуменов, говорящих на незнакомом языке.
У Урганта, в свою очередь, тоже голова идет кругом: со всех сторон ему задают вопросы.
- Ваня, как попросить у него автограф? – спрашивает Цекало. – Серега не врёт, что «автограф» по-английски «condom»?
- Иван, вы не будете доедать свой бутерброд? Можно, я его тогда на память заберу? Вместе с бутербродом Хью у меня будет коллекция!
- Телефон все звонит и звонит, твоя мама спрашивает: ты когда дома будешь?
- Вы свою машину у входа припарковали, будете уже убирать, чёрт побери? Людям уехать хочется!
Иван отвечает наугад: «конечно», «может быть», «неважно», «да вы что». Чёрт его разберет, кому какой ответ достанется. Через внезапно возникшую толпу из зрителей, участников и обслуживающего персонала, которого неожиданно оказалось так много, он пробирается к Джекману, за рукав дергает переводчика, чтобы обратить внимание на своё присутствие.
- Хью, - теперь он предпочитает не выпендриваться и говорить по-русски, - Как тебе шоу? Совсем дерьмо или потянет?
- Frankly speaking, I understood nothing, - с подкупающей улыбкой говорит Хью.
- Я понял ничего, - ничтоже сумняшеся заявляет переводчик.
Ургант долю секунды смотрит на него, потом говорит:
- Вы или скверный переводчик, или буддист. Надеюсь на второе. В таком случае, Хью, ты не хочешь посмотреть повтор программы вместе?..

Заявка: Naruto. Нии Югито. Кошка, которая гуляет сама по себе.
Ссылка: L-85, исполнение номер раз
Количество слов: 161

Очень хотелось написать, но не очень вышло. Зато заказчик был рад. Я так люблю благодарных заказчиков...

Нии Югито, двухвостая кошка. Одинокая, как все джинчуурики.
Всё, что ей оставалось – это либо смириться с одиночеством, либо сойти с ума от тоски. Она выбрала первый путь: сродниться со своим зверем, принять его путь. Понять одиночество как свободу.
Кошки гуляют сами по себе. Кошки не нуждаются в паре. Кошки не нуждаются в помощи, поддержке стаи, совместном быте. Только это ей и оставалось.
То, что любой кошке бывает нужна ласка, что и кошке доброе слово приятно – об этом джинчуурики постаралась забыть. А если точнее – она вообще постаралась забыть о самой Нии Югито, помня только зверя внутри себя.
Было, правда, обстоятельство, которого она не учла в своих отчаянных, не на жизнь, а на смерть прогулках.
Топот шагов, каменные своды, продуманная ловушка, искусно выпущенный биджу – всё это оказалось напрасным. Всё это наткнулось на непреодолимую преграду – изначально, по сути, мелочь, которой Югито никогда не придавала значения.
Свободолюбивой, одинокой, независимой, бешеной кошке не повезло встретиться именно с теми двумя членами Акацки, которые умели работать в паре.

Заявка: Мистер и Миссис Смит. Джон | Джейн. Пить клубничное молоко, сидя на полу, спина к спине. «Ты тогда была красива, как рождественское утро».
Ссылка: L-90, исполнение номер два
Количество слов: 210

Проигрывает первому, конечно, и вообще банально. Ух, я сегодня самокритичен!

Они сидели на полу спиной к спине посреди совершенно пустой комнаты, на гладком полу. Наверное, их сейчас можно было бы снимать для рекламы какого-нибудь прохладительного напитка. Или ламината. Или парфюма: “Mr. Smith pour les hommes” и “Mrs.Smith pour les femmes”. Одна серия. Один аромат. Одно целое.
Спиной к спине, они потягивали из трубочки клубничное молоко. Они его не любили оба. Они молчали.
Джейн слепо протянула руку и положила ее на ладонь Джона. Нащупать чужую ладонь совсем не сложно, если чувствуешь каждый нерв спины. Да и «чужой» здесь – глупое слово.
- М-м? – протянул он.
- Ты еще что-нибудь помнишь? – спросила Джейн. Глупый вопрос, лишенный всякого смысла – но только не для них. Точнее, только не для них именно сейчас.
Джон запрокинул голову, легонько стукнулся о затылок Джейн.
- Ай, - сказала она.
- Ты тогда была красива, как рождественское утро, - произнес он. Джейн по одному только голосу чувствовала, что он улыбается.
- У тебя наверняка сейчас очень глупая улыбка, - сказала она. Джон не ответил.
Стало слышно, как тикают часы. Так неожиданно.
- Ты будешь еще молока? – спросил Джон.
- Пожалуй, буду, - согласилась она. – Такая гадость.
Она снова почувствовала, что он улыбается, и пихнула локтем:
- Ничего смешного!
- Ай!.. Ладно, - согласился он.
Один аромат. Один звук. Один напиток.

Заявка: Bizenghast. Бали-Лали | Дина. «Не боюсь я пауков!»
Ссылка: Cold Fest, J-14
Количество слов: 456

Да, по этой стремной псевдоготической траве я еще и пишу! К тому же эпик драббл (по объему).)

Дина шла по тускло освещенным коридорам Усыпальницы. Усыпальница многократно меняла свой ускользающий облик – бывало и время, когда коридоры освещались ярко, будто бальная зала – но обычно здесь все же царил полумрак. И каждый шаг дробился сотней шагов, заставляя Дину то и дело оборачиваться: а вдруг кто-то и в самом деле идет за ее спиной? Вдруг кто-то мелко бежит, спешит следом, маскируясь под эхо ее шагов?
Когда Усыпальница заставляла их с Винсентом разделяться, Дина всегда нервничала еще больше, чем обычно. И все-таки, даже напряженные до предела нервы не помогли ей заметить спускающуюся с потолка Бали-Лали раньше, чем та повисла у Дины прямо перед носом. Девочка вздрогнула, но все же смогла подавить в себе вскрик – вернее, он сам погас, не сумев прорваться сквозь окаменевшие связки.
- А-а-а, испуга-алась? – со смешком протянула Бали-Лали. Голос у нее был пронзительным и отвратительно резонировал, казалось, от каждой стены – словно таких Бали-Лали тут были десятки.
Впрочем, возможно, так оно и было.
- Не боюсь я пауков, - выдавила Дина.
- Пауко-о-ов?.. – Бали-Лали ухмыльнулась во всю ширину лица. – Пауков... Какая глупость, называть меня пауком...
Она была сейчас мерзостно спокойна и улыбчива. Именно от этого – от спокойствия и улыбчивости – Дине было особенно не по себе. Впрочем, Бали-Лали, кажется, уже полностью погрузилась в себя, бормоча что-то вполголоса, и Дина осторожно прошла мимо нее, снова на ощупь продвигаясь по полутемным коридорам. Но когда Бали-Лали была уже далеко позади, девочку вдруг нагнал ее крик:
- А смерти?
- Что? – Дина остановилась как вкопанная, не решаясь обернуться. Впрочем, это и не понадобилось: Бали-Лали (и когда только успела переместиться?) уже снова спускалась с потолка прямо перед ней.
- Ты боишься смерти? – и, не дожидаясь ответа, зачастила: - А того, что после смерти? А того, что вместо смерти? А того, что страшнее смерти? А ползать по стенам? А быть пауком – если тебе хочется называть это пауком, - быть чистильщиком? А чужой смерти? А чужой не-смерти? А смерти вместо тебя? А жизни после чужой смерти? А жизни после чужого превращения в паука, если тебе так угодно называть это пауком? Ты не боишься пауков, не боишься пауков, подумать только, какая храбрая, маленькая девочка Дина, ты не боишься пауков...
Голос ее все понижался, понижался до шепота, не прекращая при этом резонировать, впиливаться в каждую клеточку тела, почти до боли, так, что Дина только вздрагивала, заслонив лицо руками... Пока вдруг ее не затрясли и в самом деле: по-настоящему, крепко держась пальцами за плечо.
- Дина! Дина, приходи в себя! Ты что, так и будешь стоять?!
- Винсент! – она открыла глаза. – Винсент, о господи, ну наконец-то! Винсент, ради бога, прогони это чудовище!
- Чудовище?.. – недоуменно переспросил он. Дина подняла голову: и в самом деле.
Вокруг никого, никого не было.
- Они быстро перемещаются, Винсент, - тихо сказала Дина.
И – на всякий случай – очень крепко сжала его руку.

Заявка: Weiss Kreuz. Шоен | Кен. Антигейша.
Ссылка: L-09
Количество слов: 242

Только что вывесил, еще сам не понял, что за бня. Обоснуя нет. Его тут вроде и не требуется. *морда кирпичом*

У нее злые глаза, красные от недосыпа. Волосы растрепаны и взъерошены. Колючий, убийственный взгляд (Кен рад только, что убийственный, а не мертвый).
Шён. «Красивая». Сложно ее сейчас так назвать: с утра, но после бессонной одинокой ночи, она красива изысканно уродливой красотой. И в том, как она сидит на кровати, расставив ноги и уперев локти в колени, ему видится ненормальная привлекательность отталкивающего. Вот сейчас, в эти минуты, так хорошо видно, что она, может быть, и вылечилась от наркомании, но психически навсегда завязла в том времени.
- Что ты на меня так смотришь? – выкрикивает она хрипло. – Я тебе что, гейша, так пялиться, как будто меня сейчас можно снять?
Кен хмыкает (против воли, он же знает, что это не кончится ничем хорошим):
- Скорее, антигейша.
- Это еще что за сравнение? – голос звучит всё так же зло, а еще – равнодушно. Сказать в ответ можно всё что угодно. Это буквально до отчаяния доводит. Но Кен старается говорить спокойно, а главное – мягко:
- Гейш иногда вызывают просто для того, чтобы побыть с ними рядом, успокоиться. Окунуться в женственность. Там даже не всегда так важен секс. А с тобой...
- А со мной можно только трахаться!
Даже сейчас она не разъярена больше, чем всегда. Наверное, ей плевать, что выкрикивать.
- Нет, - Кен качает головой. – А тебя хочется успокоить самому. Только я подойти не решаюсь.
Он усмехается, произнеся последнюю фразу. Потом выходит и осторожно закрывает за собой дверь.
Спускаясь по лестнице, он еще может слышать, как она плачет.